Первый заместитель министра финансов Ирина Окладникова в интервью ТАСС рассказала о готовящихся поправках в федеральный бюджет, дополнительных ненефтегазовых доходах бюджета, исполнении поручений Президента, а также финансовой модели ВСМ Москва — Санкт-Петербург

— Впервые за четыре года бюджет изменяется не через бюджетную роспись, а посредством внесения поправок в закон. Не могли бы вы в общих чертах объяснить, почему возникла необходимость или же возможность осуществлять изменения через законодательный процесс и в чем суть готовящихся изменений в бюджет 2024 года?

— Мы возвращаемся к стандартному бюджетному процессу. Формирование и исполнение федерального бюджета должно осуществляться при всеобъемлющем парламентском контроле как в части изменений федерального бюджета, так и в части исполнения. Установленные в 2020 году дополнительные полномочия правительства были связаны с необходимостью быстро принимать решения. А у парламента все-таки есть прописанные процедуры. В тот период мы не могли столько ждать. В прошлом году с учетом стабилизации ситуации было решено вернуться к стандартным бюджетным процедурам. Это подразумевает внесение изменений в закон о бюджете два раза в год. Но по отдельным направлениям остается возможность принимать оперативные решения, как и в предыдущие годы, безусловно, с согласованием парламентской комиссией.

В этот раз после масштабного послания президента посчитали правильным, чтобы все решения, исполнение которых должно начаться в 2024 году, были внесены в бюджет по итогам обсуждения с парламентом. Чтобы показать количество граждан, которые получат поддержку, перечень получателей решений, озвученных президентом. Хотя могли сделать это и в рамках полномочий, переданных на текущий год правительству.

— А по каким направлениям собираетесь продолжать использовать полномочия правительства?

— Предполагаем, что это будут какие-то антикризисные меры и оперативные задачи. Нужно правильно определить их критерии, над чем сейчас и работаем. И, наверное, останутся в бюджетном законодательстве, как и раньше, постоянные нормы, например, что мероприятия, связанные с обороной, безопасностью, капитальными вложениями, направлением бюджетных ассигнований в резервный фонд правительства РФ, а также перераспределение бюджетных ассигнований в пределах 10% госпрограмм проводятся вне парламентских процедур. Такие полномочия существуют давно, и мы их добросовестно исполняем, не злоупотребляя.

— Правильно ли мы понимаем, что в дальнейшем — в 2025–2027 годах вы также будете ориентироваться на то, чтобы вносить изменения в бюджет через законодательные процедуры, а не посредством росписи?

— Да, верно.

— Ранее Антон Германович Силуанов говорил, что изменения в бюджете необходимы для реализации поручений президента из послания. Не могли бы вы конкретизировать, о каких поручениях идет речь и с какими тратами они будут связаны?

— После обновления в апреле текущего года макроэкономического прогноза был определен объем дополнительных ненефтегазовых доходов, которые могут быть направлены на расходы. Все они будут являться источниками финансирования решений, озвученных в послании. Это семейная ипотека, выплаты 450 тыс. рублей на рождение третьего и последующих детей, увеличение денежного вознаграждения за классное руководство, начало формирования группировки спутников, повышение оплаты труда преподавателям по фундаментальным дисциплинам. Это основное.

— А сколько средств приблизительно будет на это потрачено?

— Решения, озвученные в послании этого года, по нашим расчетам, будут стоить 159 млрд рублей. Они полностью учтены в корректировке закона. Если при исполнении мы выявим необходимую потребность в увеличении этой суммы, будем предлагать учесть при принятии осенних изменений в бюджет. Но пока это тот перечень получателей, который нормативно определен и установлен.

— Согласно обсуждаемому сейчас законопроекту, расходы бюджета планируется увеличить примерно на полтриллиона рублей. Какого исполнения бюджета по итогам этого года вы ожидаете?

— Исполнение бюджета сложно ожидать, к нему нужно стремиться. Председателем правительства поставлена задача, чтобы исполнение было выше, чем в прошлом году (98,1% — прим. ТАСС). Это непросто: чем выше база, тем сложнее, но будем стремиться к такому результату.

— Вы упомянули макроэкономический прогноз Минэкономразвития, где было зафиксировано превышение ненефтегазовых доходов над прогнозом в первом квартале этого года. Каков ваш прогноз по поступлению ненефтегазовых доходов в оставшихся трех кварталах этого года?

— Пока мы зафиксировали то, что есть. С учетом действительно хорошего роста экономики рассчитываем на дополнительные ненефтегазовые доходы. Сейчас объем сложно предположить, потому что мы основываемся уже на фактических данных. Посмотрим исполнение за полугодие, потом за третий квартал, думаю, что ближе к сентябрю определимся. Министерство экономического развития определит, на какие параметры выходим по уточненным планам и какие еще дополнительные доходы мы можем учесть. На этих данных мы пересчитаем.

— В случае дальнейшего поступления дополнительных ненефтегазовых доходов в бюджет на какие цели они буду израсходованы?

— На цели, которые будут определены решением президента или председателя правительства. Если по мероприятиям в рамках послания потребуются дополнительные средства, мы, конечно, их будем также финансировать.

— В обсуждаемом бюджетном законопроекте оценка дефицита была немного увеличена — с 0,9% от прогнозируемого ВВП до 1,1%. Министерство финансов по итогам 2024 года уложится в скорректированный показатель?

— Постараемся уложиться, при необходимости будем предлагать корректировать. Но пока рассчитываем, что это правильный, безопасный и стабильный уровень, который нам позволит исполнить все обязательства.

— В 2025–2026 годах прогноз схожий?

— По 2025–2026 году в законе установлен меньший уровень дефицита, в прошлом году при формировании бюджета мы предполагали его снижение. Актуализированный макроэкономический прогноз на трехлетний период будет в августе, посмотрим. Конечно, будем стараться не повышать уровень дефицита.

— Хотелось бы еще затронуть тему национальных проектов. Сейчас, насколько известно, продолжается формирование их перечня до 2030 года. Есть ли какое-то понимание, какие национальные проекты попадут в этот перечень?

— Перечень новых национальных проектов установлен указом президента, по ним проводится активная работа на уровне и председателя правительства, и курирующих вице-премьеров, и федеральных органов власти. Кроме того, у нас есть национальные проекты, по которым были приняты решения ранее. Например, беспилотники. Продолжим реализацию этого национального проекта с учетом исполнения в текущем году. Может быть, подкорректируем объемы или показатели, но тем не менее сами нацпроекты и их верхнеуровневые задачи и показатели будем выполнять.

— А сколько их всего?

— В актуальном перечне 19.

— А планируется ли использовать средства от готовящихся налоговых новаций на реализацию национальных проектов?

— Безусловно. Все средства, которые мы получим от налоговых изменений, которые сейчас проходят рассмотрение в Государственной думе, пойдут как на выполнение социальных задач, так и на реализацию послания президента.

— Если говорить о рассмотрении законопроектов в Госдуме, ожидаете ли вы каких-то существенных изменений ко второму чтению?

— Ко второму чтению не ожидаем существенных изменений, потому что достаточно системно проходит обсуждение на комитетах. Депутаты положительно оценивают внесенный пакет законопроектов. Возможно, у коллег сформируются какие-то предложения о реализации положений послания уже на 2025 год в рамках новых нацпроектов. Такую работу тоже будем проводить.

— Ранее президент на Петербургском международном экономическом форуме поручил компенсировать малым технологическим компаниями затраты при выходе на IPO. Эта тема уже обсуждается Министерством финансов?

— Да, аналогичное мероприятие уже есть в действующем национальном проекте по МСП, мы компенсируем начисленный купонный доход по облигациям, которые выпускают малые компании. Планируем со следующего года распространить этот механизм и на малые технологические компании. Совместно с Банком России и Минэкономразвития будем работать, такая задача есть.

— Если говорить еще об одном поручении президента в рамках ПМЭФ — продлении софинансирования вложений в рамках программы долгосрочных сбережений (ПДС) до 10 лет, то приступил ли Минфин к работе над этим?

— Да, такое поручение президентом оглашено, планируем эту поправку внести в законодательство ко второму чтению изменений Бюджетного кодекса. Будем предлагать парламенту поддержать нас и ввести эту норму уже сейчас.

— А сколько средств понадобится на реализацию этой меры?

— Поймем количество участников программы и исходя из этого будем рассчитывать.

— То есть уже с 2025 года это заработает?

— Да, конечно.

— А какой ситуации с государственным долгом вы ожидаете по итогам этого года?  

— У нас есть предельные параметры, установленные и зафиксированные в государственной программе. Сейчас мы их не превышаем и будем стараться не превышать дальше. Текущий уровень долга считаем безопасным, обслуживаем его. Понятно, что это расходы, но это связано в большей степени с ростом ключевой ставки.

— То есть наращивать госдолг на данный момент нет потребности?

— Пока нет. У нас ненефтегазовые доходы хорошо идут, поэтому будем стараться укладываться в те доходы, которые есть.

— Также хотелось бы узнать, остаются ли какие-то лимиты по выдаче льготной ипотеки у банков, ведь программа завершается уже 1 июля?

— Лимиты для банков по ссудной задолженности установлены только по IT-ипотеке. С учетом высокого спроса, в первом квартале выделяли дополнительные лимиты. Сейчас прорабатывается необходимость и возможность продления этой программы, определения ее лимитов. Министерство цифрового развития обещало предоставить новые критерии, будем совместно с правительством прорабатывать, сколько это будет стоить. По остальным видам ипотек у нас фиксированных лимитов по объему ссудной задолженности нет, поэтому, исходя из того, как идет выборка, финансируются обязательства.  

— А когда новые лимиты по IT-ипотеке могут быть установлены?

— После того, как Минцифры представит нам критерии.

— Ранее в СМИ поступала информация о том, что Минэкономразвития предложили повысить лимит трат из ФНБ с 4,2 до 6 трлн рублей. Министерство финансов по-прежнему выступает за сохранение лимита трат на текущем уровне?

— Во-первых, это должно быть решение президента. 4,2 трлн рублей — это согласованный лимит, утвержденный президентом Российской Федерации. Именно столько средств из ФНБ мы можем забрать для финансирования инфраструктурных проектов. Возвратность этих средств длинная, по большинству проектов есть грейс-период. Это крупные и тяжелые с точки зрения окупаемости проекты, из-за чего они и финансируются из Фонда национального благосостояния. Увеличение до 6 трлн с учетом сегодняшнего остатка в ФНБ мы пока не готовы поддержать. Во-вторых, не использован установленный лимит — есть еще объемы непринятых обязательств. Увеличение возможных трат будет означать, что в ФНБ останется меньше свободных средств, соответственно, наша «подушка безопасности» станет меньше.

— Вы говорите пока», а какие условия должны измениться для увеличения трат из ФНБ?

— Должно произойти пополнение ФНБ, а это подразумевает дополнительные нефтегазовые доходы сверх базовых.

— Наконец, не могли бы вы уточнить финансовые детали проекта ВСМ Москва — Санкт-Петербург?

— У проекта несколько источников финансирования: консорциум банков под эгидой Сбера, средства РЖД, субъектов РФ, которые сформируют акционерный капитал, а также согласованный с президентом лимит ФНБ — 300 млрд рублей на льготных условиях.